Алтарь отечества. «Алтарь Отечество»: посещение могилы воина Евгения Родионова в с. Сатино-Русское в Прощёное воскресение, в канун Дня защитника Отечества Главы из неопубликованной книги «В памяти живых»
22 февраля 2015 года , в Прощёное воскресенье и в канун Дня защитника Отечества, московские педагоги и студенты, участники общественного объединения «Алтарь Отечества» и Ассоциации учителей православной культуры, посетили могилу воина Евгения Родионова (23.05.1977 - 23.05.1996) на кладбище в селе Сатино-Русское Подольского района Московской области.
Женя принял мученическую смерть за Христа, за веру православную во время Первой Чеченской войны.
У креста на могиле героя и в храме Вознесения Христова «алтарцы» пропели «Вечную память», помянув Женю и всех погибших воинов, за веру и Отечество жизнь свою положивших, помолились о мире на Украине.
Прошла встреча с настоятелем храма священникомНикитой Фёдоровым .
Два чувства дивно близки нам,
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
А.С. Пушкин
13 февраля 1996 года вместе с рядовыми Андреем Трусовым, Игорем Яковлевым и Александром Железновым Евгений Родионов заступил на пост. Во время дежурства ими была остановлена машина «Скорой помощи» под управлением бригадного генерала Чеченской Республики Ичкерия Руслана Хайхороева, в которой перевозилось оружие. При попытке досмотра солдаты были захвачены в плен. После обнаружения их исчезновения с поста, солдат сначала объявили дезертирами. Милиционеры приходили домой к матери Родионова искать сына после его исчезновения. Версия того, что солдаты попали в плен, была принята после детального осмотра места происшествия и обнаружения следов крови и борьбы.
Евгений Родионов был убит в плену 23 мая 1996 года. В убийстве признался Руслан Хайхороев. В присутствии иностранного представителя ОБСЕ он рассказал: «…У него был выбор, чтобы остаться в живых. Он мог бы веру сменить, но он не захотел с себя креста снимать. Бежать пытался…» . 23 мая, после 100 дней плена и жестоких пыток, Евгению Родионову и его сослуживцам было предложено снять нательный крест и принять ислам. Евгений Родионов отказался снять крест, за что был обезглавлен.
Вскоре после захвата в плен мать Евгения, Любовь Васильевна, приехала в Чечню на поиски сына, как считалось, дезертира. Его командир сообщил ей, что он в плену, но не проявил никакого участия к его судьбе. Она вышла на Басаева, тот пообещал ей найти сына при всех, но, когда она вышла из селения, её догнал брат Басаева и жестоко избил. Она была вынуждена заплатить боевикам деньги, чтобы узнать место захоронения сына. Тело Евгения мать опознала по нательному кресту. Позже результаты опознания подтвердила экспертиза.
Крестик Евгения был найден в могиле на его обезглавленном теле, а позже мать Евгения передала его в храм святителя Николая в Пыжах.
Похоронен Евгений Родионов близ деревни Сатино-Русское Подольского района Московской области возле церкви Вознесения Христова. На кресте написано:
«Здесь лежит русский солдат Евгений Родионов, защищавший Отечество и не отрекшийся от Христа, казненный под Бамутом 23 мая 1996 года».
МОЛИТВА МУЧЕНИКУ ЕВГЕНИЮ РОДИОНОВУ, СОСТАВЛЕННАЯ ИЕРОМОНАХОМ ВАРЛААМОМ (ЯКУНИНЫМ):
Явился еси преудивлению крепостию, Христову терпению даже до смерти подражая, агарянскаго мучительства не убоялся еси, и Креста Господня не отреклся еси, смерть от мучителей яко чашу Христову прияв; сего ради вопием ти: святый мучениче Евгение, присно моли за ны, страдальче.
Вера и Время
 |  |
 |
"Что за страна! Как она всё и всех перемалывает, преображает, поглощает».
Из слова о России Великой княгини Александры Иосифовны
(жены Великого князя Константина Николаевича Романова)
Судя по всему, один из самых главных и острейших запросов современности - это межнациональный и межконфессиональный мир. В этом отношении у России огромный исторический и духовный опыт мирной жизни русских со своей большой многонациональной родней.
В основе мирного сосуществования многонациональной семьи лежала христианская идея, изложенная апостолом Павлом: для Христа не существует «ни иудея, ни эллина, ни раба, ни свободного, ни мужеского пола, ни женского». Потому и проблема национальности никогда не стояла в России и даже в паспорте, как хорошо известно, такой графы никогда не было. Имело значение только вероисповедание российского подданного. Поэтому ничего нет удивительного в том, что и в Российской Императорской Академии художеств (1757), а позже в Московском Училище живописи, ваяния и зодчества (1843) учились в разные годы обрусевшие французы (К.Брюллов и Н.Ге), немцы (В.И.Гау иВ.Г.Перов), армяне (И.Айвазовский и Мартирос Сарьян,), калмык Алексей Егоров и грек Архип Куинджи и др. Все они выросли на русской почве, в самобытной атмосфере Русского мира, на глубоком освоении основ и традиций русской культуры.
Многие иностранцы, приехавшие в Россию, настолько приобщались, проникались русской жизнью, что со временем начинали осознавать себя русскими, а некоторые даже принимали Православие. Но даже те, кто продолжал оставаться гражданином своей страны, тем не менее, начинали жить интересами России, внося свой, порой, значительный вклад в историю русского искусства.
Всего один пример. Огюст Монферан - автор Исаакиевского собора в Петербурге, узнав, что для его росписи император Николай 1 хочет пригласить иностранных живописцев, необычайно возмутился. Добившись аудиенции у Государя, начал с жаром доказывать: «Зачем НАМ иностранцы? - заявил Монферан, - когда у НАС свои есть!» «Кто, кто? - переспросил с улыбкой император. «Свои, русские!», - не задумываясь, с той же горячностью ответил француз Монферан. Благодаря его настойчивости, своим талантом украсили стены собора такие известные мастера, как В. К. Шебуев, Ф. А. Бруни, П. В. Басин и первый среди них - выдающийся русский художник К. П. Брюллов.
Его дальние предки были французскими гугенотами. Боясь преследования, бежали в Германию, там приняли лютеранство, а впоследствии переселились в Россию. Здесь их первоначальная фамилия Брюлелло видоизменилась на Брюлло, а затем и просто обрусела, приняв привычную у русских форму. Лютеранин, оставшийся верен вере своих отцов, Карл Брюллов и похоронен был в Италии по лютеранскому обряду. Но как много он сделал для прославления русского искусства.
Его знаменитая картина «Последний день Помпеи», представленная на выставке в Парижском Салоне, оставив далеко позади всех своих конкурентов, получила Гранд-при и Золотую медаль.
Именно Брюллов впервые не только в русском, но и мировом искусстве создает образ крушении языческого мира и нарождения мира нового - христианского. Историзм Брюллова проявляется и в том, что образы каждой из этих религий занимают в композиции свое, отведенное им историей место: отмирающее язычество - на дальних планах, а молодое христианство - на первом. Таким композиционным решением Брюллов мировоззренчески соединяется с Пушкиным, полностью разделяя его мысль, но по-своему ее воплощая: «В христианстве,… этой священной стихии, - писал поэт, - исчез и обновился мир». Символом такого религиозного обновления человеческого сознания и стала в картине фигура христианского священника. Мы узнаем в этом человеке служителя церкви не только по нагрудному кресту, но и тем предметам, которые художник вложил в его руки: потир и кадило. Это не просто церковная утварь, но храмовые святыни, без которых не может быть ни богослужения, ни тем более его таинства и святости. Один из символов каждения - благодатное дыхание Духа Святаго, объединяющего всех: прихожан и священство, ведомое Христом. Своим соборным значением кадило оказывается напрямую связанным с потиром - чашей, из которой христиане причащаются, индивидуально соединяясь с Богом не только духовно, но и телесно, а через Него со всеми людьми, как братьями и сестрами во Христе. Таким образом, художник, проповедуя идею христианского братолюбия, впервые раскрывает природу преображения любви душевной в свою духовную ипостась. Став выражением самых главных христианских ценностей, эта фигура вырастает в своем обобщении до собирательного образа Церкви Христовой. И именно сюда, в сторону священника, начинает разворачивать автор движение толпы бегущих, спасающихся людей. И тогда сама идея спасения обретает не только физический смысл, как спасение жизни, но и духовный, как спасение души. Сам того не подозревая, Брюллов вступил в своеобразную полемику со своими современниками. Они, хоть и по-разному оценивали свой век, но всегда с негативным оттенком. И если, в частности, Пушкин в «свой жестокий век восславил … свободу», то Брюллов «в нынешнее болезненное время», которое Митрополит Филарет считал похожим «на последнее», «восславил» Любовь. И ту, сердечную, которою держится этот мир, и ту, духовную, которою он спасается. Ничего подобного европейское искусство еще не знало. И потому неслучайно в Академии художеств на триумфальной встрече возвратившегося из-за границы Брюллова мэтр исторической живописи, тот самый калмык Алексей Егоров, у которого учился Брюллов, со слезами на глазах восторженно произнес: «Ты кистью Бога хвалишь, Карл Павлыч».
Сам же Алексей Егоров, принявший Православие, был человеком глубоко верующим и в своем творчестве больше всего внимания уделял религиозной живописи, хотя был и неплохим портретистом, умевшим привнести в произведение высокий, возвышенный настрой. Когда же его однажды спросили: почему у него так мало портретов, отвечал: «Я не пишу портреты людей. Я пишу портреты святых». Мы оставляем в стороне анализ этого высказывания. Важен в данном случае сам факт религиозной направленности искусства мастера, оказавшегося способным воспитать такого талантливого ученика.
Творчество и самого Егорова, и К.Брюллова не только не выпадает из контекста русского искусства, но является его естественным и последовательным развитием. Их предшественники - художники ХУШ в. и, прежде всего, исторические живописцы - представители ведущего жанра с самого начала проповедовали в своих произведениях идеи христианской любви, христианского братолюбия, торжества духовных сил над страстями человека. Именно тогда была восстановлена порушенная со времен Петра 1 духовная связь молодого, профессионального светского искусства с искусством русского средневековья. И на протяжении всего 19 в. отечественное искусство не изменяло своим духовным основам, своей онтологической природе.
Василий Перов, отец которого был обрусевшим немцем, вступал на самостоятельный творческий путь на рубеже 50-х - 60-х годов, в эпоху критического реализма, когда критике подвергалось всё: и прошлое, и настоящее, уклад, традиции, устои. А поскольку во главе угла проявления всех этих форм национальной жизни стояла церковь, то именно она и приняла на себя главный удар оппозиции. 20-летний Перов, у которого за душой еще ничего: ни сложившегося мировоззрения, ни жизненного и художественного опыта, оказался подвержен веяниям времени. И только во Франции, куда он был направлен на стажировку, как медалист Академии художеств, у молодого художника пробудилось как-то сразу, вдруг дремавшее подспудно осознание себя как человека русского. Именно там, вдали от России, русские корни Перова по материнской линии окончательно впитали и растворили в себе немецкую кровь его отца - барона Г.К.Криденера. Не исключено, что дьячок, у которого Перов получал свои первые школьные знания, стоявший у истоков формирования его личности, и заронил в его душу зерна, что, спустя много лет, только на чужбине, проросли осознанием собственной сопричастности своей стране и своему народу. Именно там, в Париже, он окончательно сформулировал понятие «бытовой жанр», как «отображение характера и нравственного образа жизни народа». Последователь идей Венецианова, создавшего в своем цикле «Времена года» духовный образ России, наследник «нравственно-критических сцен» П.Федотова, которые вызывали смех сквозь слезы, Перов первым начал говорить о невидимых миру слезах. В центре его художественного внимания не униженные и оскорбленные, а нравственный облик людей, пребывающих в унижении и оскорблении.
Именно Перов в картине «Проводы покойника» (1865) первым прикоснулся к самому сокровенному - к тому, что называют «тайной русской души». И всем образным строем своей картины раскрывает ее, как смиренное несение креста своего. Вот и вся тайна!
Именно Перов в полотне «Последний кабак у заставы» впервые в русском искусстве поставил и блистательно решил проблему нравственного выбора человеком своего жизненного пути: или к пагубе - к кабаку, или к спасению - к церкви. Переоценить вклад мастера в отечественное искусство трудно. Он - создатель психологического портрета, а вершиной его портретного искусства является духовный портрет, отображающий духовную сущность человека. В «Портрете Достоевского» художник идет за писателем, считавшем, что именно духовная сущность человека и определяет в портрете «главную идею лица». И потому неслучайно рождается у Перова мысль: «У счастья только один глаз на макушке, устремленный в Небо, где живет Бог».
В связи с этим совершенно естественно и даже закономерно обращение художника к религиозной живописи. В своей картине «Христос в Гефсиманском саду», сознательно отказав себе в использовании самого благодатного, самого выразительного элемента в психологической характеристике образа - лике Христа, Перов тем самым максимально суживает круг своих возможностей. Он оставляет в стороне философское осмысление внутреннего мира Христа. И тогда восприятие Его как человека, что было присуще Иванову, а затем станет характерным для Крамского, Ге, Поленова и др., отступает на второй план. И хотя человеческое естество Христа сохраняется, но приоритетной становится другая Его ипостась - Его Божественность. Так впервые не только в русском, но и европейском светском искусстве получила свое отображение двойственная природа Христа. И как последовательное развитие этой сакральной темы впервые именно в этой картине возникает образ пограничья между материей и духом, между небом и землей, между временем и вечностью.
Не выпадает из онтологической природы русского искусства и творчество Ивана Айвазовского - первого мариниста в отечественном искусстве. Его произведения, лишенные рассказа, повествовательности, очень динамичны, наполнены жизнью моря, состоянием бытия морской стихии. Айвазовский также не менял своей Григорианской веры, но точно так же, как и все академисты, прекрасно знал язык христианской символики. И так же, как они, умело пользуясь языком иносказания, проповедовал христианские идеи и ценности, свидетельствуя о том, насколько религиозное сознание художника, не исповедующего Православие, пропитано, пронизано духовным началом Русского мира.
Художник все чаще обращается к языку христианской символики, с помощью которой, особенно в картине «Волна» (1889, ГРМ), добивается необычайной духовной высоты.
Все огромное поле холста Айвазовский отдает морю, не оставив даже миллиметра для изображения неба. И тем самым художник снимает повествовательный характер в изображении разбушевавшегося моря, что засосало в образовавшуюся воронку целый корабль, грозя гибелью и той горсточке людей, что пытаются противостоять морской стихии. Но изображение надвигающейся из темени мощной волны, так сказать, крупным планом, заполнившим все художественное пространство картины, и наводит на мысль о ее религиозной основе. Ведь по христианской символике вода есть море житейское, т.е. мир наших страстей, обуревающих и наше сознание, и нашу душу. И так же, как эта морская воронка, втягивающих в себя, подавляя и губя их. Но прорвавшийся не весть откуда свет окружает воронку своей белизной, ассоциируясь по христианской символике со Светом Христовым, придающим силу в противостоянии морю житейскому, укрепляя в борении страстей и неся надежду на спасение. И тогда исполненный, на первый взгляд, трагизма сюжет, утрачивая свой житейский смысл, наполняется совсем другим содержанием, в основе которого оказывается евангельская идея спасения.
«Глубокомысленный грек», как Архипа Куинджи называл Крамской, родился и вырос на русской земле, жил и мыслил как православный человек и уже одним этим оказался приобщенным к тем духовным корням, тем живительным сокам, что питали и русскую душу, и русскую мысль, и русское искусство. Он был последователем Венецианова, в пейзажах которого созерцательность предстает уже не только как стихийное проявление ментальности народа, но прежде всего как особое, ОДУХОТВОРЕННОЕ состояние его души. Состояние, которое зарождается только в симфонии, только в единении человека и Бога, открывающего духовные очи, которыми созерцается окружающий мир как Божье творение. Особенность творчества Куинджи, произведениям которого свойственны одновременно и созерцательность, и целостность восприятия мира, его планетарный масштаб, определялась еще и тем, что, идя своим путем в искусстве, Куинджи, «непрестанно вырастал из рамок господствующей реалистической эстетики». Его «религиозная душа» протестовала против чисто мирского восприятия жизни, не позволяла ему цепляться, держаться за землю. Она же и продиктовала ему восходящую ритмику в его композициях, как подспорье для его взлета. «Он ведь…всю жизнь фактически «летал» - в своем творчестве - над просторами земными, по необозримым просторам небесным, которые передавал с такой любовью и мастерством». Отсюда это преобладание «небесных просторов» в его картинах, этот взгляд с небес и на «просторы земные». Отсюда это своеобразие, этот эпический размах его полотен, но и та особая атмосфера, царящая в них, - яркая, волшебная, одухотворенная.
Своеобразие искусства второй половины Х1Х в. определяет его исповедальный характер. Сама же высокая исповедальная нота впервые зазвучала в гениальном произведении А.Иванова «Явление Христа народу». Избрав для себя евангельский сюжет, художник, в отличие от своих предшественников, даже не пытается давать его толкование, а использует его как возможность выразить свои религиозные мысли, чувства, переживания. Причем, не по поводу сюжета, а привносит их в картину как откровение своей религиозной души. Именно поэтому исповедальная нота была услышана и воспринята художниками всех других жанров, т.е. обрела характер всеобщий, став одной из главных особенностей русского искусства этого времени.
Этот период в русском искусстве чрезвычайно сложный и противоречивый. Именно тогда поиску Бога в сердце своем, как и заповедал Господь, был противопоставлен поиск Его на путях просвещенного разума. Тогда же исповедально и обнажилась природа веры каждого: какого Христа исповедует человек - Богочеловеческое Христа или Его человекобожие. Лев Толстой, которого Николай Ге считал своим духовным наставником, писал тогда: «Если нет высшего разума (а его нет, и ничто доказать его не может), то разум есть творец жизни для меня». Но такой вывод не приносил ясности, а только еще больше заводил в тупик. В поисках выхода Толстой, а вслед за ним и вся расцерковленная интеллектуальная элита, стремился все же к такому пониманию, «чтобы всякое необъяснимое положение представлялось мне, - писал он, - как необходимость разума же, а не как обязательство поверить». На гуманистической почве мировидения, возделанной «научной наукой», как называл Толстой церковь, окончательно сложилось восприятие Николаем Ге Христа как Человека-Бога. Таким он и присутствует в картине «Что есть истина?». И хотя художник ставит своего героя вне мирского света, тем не менее, в нем нет той надмирности, что определяла не только телесную, но, прежде всего, духовную связь Спасителя с землей. Его герой предстает гонимым не за свое предвечное слово, осветившее мир светом божественной благодати и истины, а за убежденное инакомыслие. Такое же рациональное начало лежит и в основе образа язычника Пилата, за которым не только государственная и военная сила Рима, но и высокая античная культура с непререкаемым для него авторитетом великих мыслителей эпохи. В своих философских откровениях они воссоздали логически стройную и ясную картину мира. В умозрительных образах, рожденных аналитической мыслью, открывалась та самая истина, что высекалась, как искра на философском камне, освещая все вокруг своим немеркнущим светом разумного знания. Для просвещенного Пилата все прочее - суеверие и сектантство. Таким образом, и инакомыслие Христа, и просвещенный разум Пилата оказались у Ге уравнены самой своей рациональной основой. Тем самым художник, сам того не подозревая, обнажил нерв нравственного недуга, поставил точный диагноз своему агонизирующему времени: в свете разума Бога не видно! Его трудно найти на путях просвещенного разума, признающего только и исключительно рациональное, мирское знание.
Следствием такой природы религиозного мировидения стали образы демонов, появившиеся впервые в русском искусстве в творчестве М.А.Врубеля, начиная также с 1890 г., что свидетельствует не только о внутреннем разломе, но и духовном нестроении тогдашнего русского общества.
И как бы в противовес подобному развивается иная линия, представленная, в частности, творчеством И.Левитана. Он был учеником Саврасова, большого мастера, основателя пейзажного класса в Училище живописи, ваяния и зодчества. Впервые именно Саврасов наполнил пейзажные образы своими душевные переживания, что было воспринято не только как новизна в этом жанре, но и как его конечная цель. Именно Саврасов воссоздал в своих картинах русской природы образ-настроение, а позже, как свидетельство возросшего мастерства, - образ-состояние. И не раз напутствовал своих учеников словами: «Художник - тот же поэт».
Левитан, который, судя по последним исследованиям, принял даже Православие, оказался достойным учеником своего учителя. Он умел видеть поэзию в самом обыденном, повседневном. "Это - такой огромный, самобытный, оригинальный талант", - говорил о Левитане его друг Антон Чехов. Именно Левитану, шедшему путем, проложенным его учителем, принадлежит первенство в создании лирического пейзажа. Вбирая в себя художественный опыт своих предшественников, Левитан стал мастером пейзажа-картины, умеющего превратить простой мотив в типический образ России. Его широко известные картины: «Над вечным покоем», «Золотая осень», «Владимирка», «Вечерний звон» наполнены раздумьями художника о быстротечности времени, о людских судьбах, о преходящей и в то же время вечной красоте природы в любое время года, о благостном состоянии души, умиротворенной колокольным перезвоном, плывущим вслед облакам по предвечернему небу. «Я никогда еще не любил так природу, не был так чуток к ней, - писал Левитан, - никогда еще так сильно не чувствовал я это божественное нечто, разлитое во всем, …оно не поддается разуму, анализу, а постигается любовью. Без этого чувства не может быть истинный художник…».
Все те мастера, о которых мы успели рассказать, внесли свой, значительный вклад в сокровищницу отечественного искусства, неотъемлемой частью которого является творчество каждого из них. Несмотря на свою национальную и конфессиональную принадлежность, они все считали себя русскими и несли свое творчество на алтарь искусства России, которой служили искренно, преданно и с любовью.
Марина Петрова, научный сотруник Государственной Третьяковской галереи
У стен Спасо-Андроникова монастыря на древнем кладбище упокоены воины Куликова поля. За годы столетий здесь находили последнее пристанище москвичи разных сословий, воины четырех войн России. Захоронения знатных боярских родов соседствуют с братской могилой бездомных и нищих людей – скудельницей. Тут же покоятся жертвы большевистского террора 20-х годов. Их привозили сюда в вагонах (рядом проходит железная дорога), расстреливали и сбрасывали в ямы.
При советской власти кладбище сравняли с землей. В монастыре устроили большевистский концлагерь, а позже построили тир, и шашлычную. В лихие 90-е годы этими объектами владели оборотистые люди, из них уже никого не осталось в живых. Их место заняли новые хозяева, которые в свою очередь пытаются строить свое «счастье» на древнем погосте.
Три года назад, старый сгоревший тир снесли, а на его месте под видом реконструкции построили новое капитальное здание с совершенно другими габаритами. Строители экскаваторами вытащили грунт вперемешку с костями и хотели вывезти его, но прихожане храма развернули 15 нагруженных КАМАЗов и заставили высыпать землю на кладбище. Территория кладбища в 90-е годы была передана в ведомство церкви, и здесь уже построен храм-часовня Дмитрия Донского, но строителей это не останавливает. Они руководствуются своим личным генпланом. Не ведая, что творят, они продолжают испытывать судьбу. Ветхозаветный пророк Осия отмечал, что Господь наказывает людей и за недостаток ведения.
Сейчас грунт рассыпан по территории кладбища, члены общины собирают и выкапывают человеческие кости, предают земле по всем церковным канонам.
Когда шел очередной обряд погребения, хозяин шашлычной буквально бесновался. Он прыгнул в могилу и мешал осуществлять захоронение останков. Ведь эти захоронения мешают осуществлению его «наполеоновских» замыслов — отобрать через суды прилегающую к его постройке землю, кладбище закатать в асфальт, а храм-часовню снести.
Спасо-Андронников монастырь пока остается Центральным музей древнерусской культуры и искусства им. Андрея Рублева, но с 1990 года здесь вновь действует самый древний сохранившийся московский собор Спаса Нерукотворного, который был освящен еще преподобным Сергием Радонежским. В арках алтарных окон даже сохранились детали фресок времен преподобного Андрея Рублева.
В 1989 году настоятелем Спасского собора был назначен иконописец протоиерей Вячеслав Савиных.
В 1993 году при раскопе в алтаре Спасского собора были обретены шесть мощей. По свидетельству очевидцев, мощи источали чудесное благоухание. Исследования мощей показали, что двое из упокоенных являлись иконописцами. Впоследствии установили, что это мощи Андрея Рублева и 
Даниила Черного, они были упокоенны в этом храме в 1430-м году.
Андроников монастырь возник по благословению святителя Алексия, митрополита Московского. В 1356 году он возвращался из Константинополя, где Патриарх Константинопольский благословил его иконой Образа Спаса Нерукотворного. Началась страшная буря, и, молясь перед подаренным Патриархом Образом Спаса, митрополит Московский Алексий дал обет, что если спасется в этом шторме, то воздвигнет храм. Он сошел на землю в день празднования Образа Спаса Нерукотворного!
Игуменом нового монастыря был назначен ученик преподобного Сергия Радонежского - Андроник. Преподобный Сергий участвовал и в освящении храма Нерукотворного Образа Спасителя, не раз посещал обитель своего ученика. По сей день в километре от Спасо-Андроникова монастыря стоит часовня «Проща», построенная в 1890 году на месте расставания преподобных Сергия и Андроника.
Стены ныне действующего собора - это каменная летопись нашего Отечества. Еще блистал величием Второй Рим - миллионный Константинополь, а Русь была под игом, но уже разгибала спину. И символом этого русского возрождения было возведение монастырского собора, главной святыней которого стала чудотворная икона, привезенная из уходящего в историю Второго Рима в дар будущему Риму Третьему!
Даже ручей «Золотой рожок», впадающий в Яузу у Андроникова монастыря, был назван так митрополитом Алексием по названию залива Золотой Рог в Константинополе. Так символично навеки запечатлено, что ИМЕННО ТУТ ИСТОК РИМА ТРЕТЬЕГО!
Тогдашний белокаменный Кремль еще не принял привычных для нас очертаний. Но вот пал Константинополь, исчезла тысячелетняя Византийская империя, и Москва стала Римом III. Нынешний Кремлевский ансамбль, отстроенный Иваном III, зримо утвердил величие России. Строился и монастырь, трапезная монастыря - сестра и ровесница Грановитой палаты.
В подвале трапезной томился несгибаемый протопоп Ааавкум и, по легенде, тут ему было явление ангела.
Колокольня монастыря возвысилась почти вровень с Иваном Великим, но в советский период из ее кирпичей построили дом культуры «Серп и молот».
Сейчас важно, чтобы здесь оживилась духовная жизнь, нужен живой поток душ человеческих. Важно приложить усилие, потрудиться сердцем. Прийти поклониться мощам Андрея Рублева, почтить память наших предков-воинов поля Куликова, москвичей всех сословий, положивших живот за Отечество. Мы есть сейчас, потому что они были тогда.
По центральным каналам говорили о проблемах Андроникова монастыря, но кто-то из философов сказал, что сверхорганизация нашей общественной жизни выливается в организацию бездумья. 
Центральные каналы обращаются ко всем сразу и ни к кому персонально.
Русские люди сердобольные, но заняты жизненной суетой в пределах своей «беговой дорожки». Если по центральному каналу говорят о проблеме, то человек думает, что власть уже занимается решением сложившейся ситуации. Но в жизни всегда есть место нашему посильному подвигу. Очень многое зависит от личного усердия без оглядок по сторонам. Как сказано апостолом Иаковом «корабли, как ни велики они и как ни сильными ветрами носятся, небольшим рулем направляются» (3;4).
То, что мы увидели в Спасо-Андрониковом монастыре, это состояние России в целом, представленное в миниатюре.
На долю наших предков выпала тяжелейшая ноша, они строили, защищали, созидали столетиями наше Отечество и град Москву. Столь успешно потрудились, что Москва стала огромнейшим мегаполисом, одной из столиц мира. Цена московской земли наивысшая, и теперь им самим негде упокоиться. И ради этой земли и временного обладания ею, некоторые люди готовы на все.
Вот уже пятое поколение русских людей несет проклятие за надругательство над Отечеством, за бунт и цареубийство, прокляты исторической амнезией. Хотя в России и за ее пределами на разных площадках и в масс-медиа уже говорят и говорят о Русском мире, о важности сохранения ценности нашей особой цивилизации… об особом пути России… И вот на погосте древнейшего монастыря, в центре Москвы под ногами хрустят кости строителей этого Русского Мира. Русские люди разных эпох и сословий, святые, их останки перемешаны вместе, их прах одно целое, это народный собор предыдущих поколений - Отечества алтарь. По исследованиям, плотность захоронений здесь составляет 10 человек на квадратный метр.
О чем думаешь, когда ходишь по грунту, усеянному костями? О бренности и краткости нашей суетной жизни. Что оставим после себя? Как воспитаем следующее поколение, и как оно будет относиться к нашим останкам?
Сколько здесь судеб, книг жизни, сюжетов, ведомых только Богу и душам усопших, сколько сильных чувств было пережито этими людьми?
Они жили, надеялись, верили, любили. Их души уже у Господа. С них Господь уже ничего не Спросит, они прошли уже свое испытание жизнью, Он спросит с нас.
Святые отцы и герои прошлого за нас предстоят, но действуем мы, и они верят в нас. Не только мы верим в Бога, но и Господь в нас.
Когда-то Сергий Радонежский, подвизавшись в лесу, срубил себе келью и, стоя на молитве, увидел вокруг себя полчища бесов, окруживших его и оравших, - сойди с этого места!
- Что вы меня гоните? - спросил Сергий.
- Нет, это ты нас отсюда гонишь!
Налетела буря, разметала, деревья вокруг кельи, но Сергий только усилил молитву: все вокруг было разметено, но он остался цел.
Теперь вновь зажглась лампадка веры в Андронниковом монастыре, но пока тут музей, а община храма на птичьих правах. Община держит круговую оборону, одновременно вовлечена в ряд конфликтов с собственниками тира. Идет изнурительная судебная тяжба с хозяином здания бывшей шашлычной.
Директор музея Миндлин поражает размахом замыслов. Он решил существенно перестроить и осовременить ряд зданий, втом числе Храм Архангела Михаила, в котором покоятся десятки представителей рода Лопухиных, и заодно снести иконостас в Спасском соборе, где сейчас совершается Божественная Литургия, чтобы туристы обозревали алтарную часть храма. Это не что иное как святотатство и уголовно наказуемое оскорбление чувств верующих.
Русскому человеку, вставшему на молитву, вновь кричат, - сойди с этого места!
Вот и внезапно налетевшая на Москву буря повалила деревья вокруг храма Дмитрия Донского, но храм остался цел и невредим.
И нет здесь ни министра культуры Мединского, и других официальных и полуофициальных лиц. Неужто все они с пониманием относятся к тому, что теперь бизнес - это святое? Человек вложил деньги, он же должен их отбить, построить тир, а к нему для пущего оборота боулинг, сауну, бильярд, фитнес, ресторан…
Думается, лучшее, что могут сделать хозяева тира и шашлычной снести свои постройки и остаток жизни провести в покаянии. Но они продолжают идти «против рожна» и испытывать величие Божье, а кто испытывает величие Божие, тот Им подавлен будет. Вспомним, как в 1941-м Господь в поклон согнул всемогущего Сталина, он тогда и церкви открыл, и священников из тюрем выпустил.
Предыдущий хозяин «шашлычной» в последний момент понял, что бизнес на костях - это страшный грех, и начал строить храм, но не успел.
Тем не менее, храм был достроен, и 2 июня в День Памяти Великого Князя в храме-часовне Дмитрия Донского, расположенном на древнем некрополе, у стен монастыря состоялась Божественная Литургия и Крестный ход.
Рядом с монастырем 28 мая 2017 года был порублен и подожжен Поклонный крест, установленный 
на источнике, который открыл основатель монастыря Андроник. Осквернили Крест, а через несколько часов по Москве прошел ураган. Унес жизни людей, многих переранил, повредил имущество. Мы помним, как в Киеве бесноватые спилили крест. Киевляне тогда в массе своей не проявили рвения, не консолидировались, чтобы защитить от поругания святыню. Не стало креста, и инфернальные силы не замедлили явить свою силу - над Киевом разразился политический ураган.
Мы пошли осмотреть порубленный вандалом крест, и тут звонок. Сообщают, что приехал хозяин тира, он был возмущен установкой камня-памятника. Оказалось, что осквернение Поклонного креста - это лишь вершина айсберга.
Хорошо, что с нами был журналист телеканала «Царьград» Алексей Топоров. Мы стали фиксировать конфликт на видео, заметно было, что совладелец тира к этому был не готов. Человек, лишенный страха Божьего не осознает, что навлекает на себя проклятие Хама, которое будет эхом отзываться во многих поколениях. Нынешние капиталисты, которых не прибрал Бог в 90-е, не менее страшны по своей сути, чем «верные ленинцы» 20-ых годов. Они без показухи, помпы и пафоса разрушают все, что можно разрушить, отхватывают все, что можно отхватить. Ослепленные неуемной страстью наживы, они подтачивают опорные столпы русской цивилизации. Действовать по-другому они не могут. Ведь тот, кто не поддается дрессировке «золотого тельца», быстро им выбраковывается и сходит с арены ожесточенной борьбы за жизненные блага.
3 июня, в Родительскую субботу, мы, представители общественных организаций Большой Новороссии, помогли общине, поработав на этом старинном кладбище, привели в порядок дорожки и могилы, приготовили территорию к открытию закладного камня с надписью:
«Здесь будет воссоздан некрополь Спасо-Андронникова монастыря. В сей святой земле соединились в своем упокоении герои, павшие в Куликовской битве, в сражениях Северной войны, Семилетней войны, Отечественной войны 1812 года, жертвы красного террора, узники Андроньевского лагеря (1919 -1922 г). Представители славных фамилий, ставшие символом беззаветного служения России: Бахметьевых, Баратынских, Волконских, Головиных, Лопухиных, Мусиных Пушкиных, Нарышкиных, Орловых, Строгановых, Римских-Корсаковых, Толстых, Трубецких; монахов, множества простых людей, молитвенников, богомольцев земли русской.»
На следующий день, в праздник Святой Троицы, в Спасском соборе Спасо-Андроникова монастыря состоялось богослужение, а затем - Крестный ход и открытие закладного камня будущего памятника всем москвичам, воинам, монахам и представителям старинных аристократических родов, похороненных на этом месте за 660 лет существования древнейшего московского монастырского некрополя. Камень освятил настоятель собора протоиерей Вячеслав Савиных.
Образ России неразрывно связан с образом Троицы, которую узрел и перенес на икону гениальный иконописец Андрей Рублев, его творчество и подвижничество -это слава России, ее национальное достояние. Об этом пишутся труды, защищаются диссертации.
Вместе с Даниилом Черным Рублев расписывал собор Андроникова монастыря.
Именно в этом монастыре ликующие москвичи торжественно встречали святого благоверного князя Дмитрия, ставшего Донским после Куликовской битвы. Здесь строем шли его воины, одержавшие великую победу над поработителями, они теперь навечно вписаны в историческую память нашего народа.
Образ Благоверного Князя не раз помогал одерживать победы и в последующие эпохи. В Великую Отечественную войну танковая колонна имени Дмитрия Донского громила фашистского зверя. С образом Донской Иконы Божьей Матери связано и начало Русской весны в Харькове 1 марта 2014 года. На первый бой в Донецком аэропорте 26 мая 2014 года, добровольцы из Москвы отправились в день памяти Дмитрия Донского по старому стилю 19 мая 2014 г.
Неслучайно на открытии памятника было много представителей Новороссии и политэмигрантов из Украины. Точку сборки русского народа изменить нельзя!
Выступившие на церемонии общественные деятели, историки, археологи и прихожане были единодушны в том, что надо остановить надругательство над некрополем и вернуть нашу общерусскую святыню — Андроников монастырь — Церкви!
Церковная община Андроникова монастыря долгие годы, по сути, находится на осадном положении. Глава московского общественного движения «Восстановление Андроникова монастыря» Сергей Карнаухов бьется на этом месте практически в одиночку, но сегодня пришло подкрепление.
Надеемся, что народ московский выйдет на защиту ОБЩЕРУССКОЙ СВЯТЫНИ!!!
Мы наивно думали, что большая Новороссия вернется в Россию, поднимая восстание в Харькове в марте 2014 года, но за три года наши иллюзии рассеялись. Мы увидели, что нет еще той России, в которую мы хотим вернуться. Оказалось, что и тут работы непочатый край.
Фильм Тарковского “Андрей Рублев” заканчивается эпизодом, в котором мальчик смело взялся отлить колокол, сказав князю, что батька ему секрет отливки передал. Колокол отлили. Изумлен был князь, ликовал народ и поражены были гости заморские дивным звуком русского благовеста.
А отрок упал, плачет навзрыд. Андрей Рублев поднимает его: говоря что ж ты так? Видишь, какой ты праздник людям сделал!? А отрок ему: батька же секрета не передал, в могилу с собой унес.
Но, что произошло? Бог уповающему на него не даут посрамиться и открыл отроку секрет отливки колокола заново.
Нам после десятилетий исторического беспамятства придется в сегодняшней борьбе вновь обретать секрет величия России.
Надо ОТСТОЯТЬ ОТЕЧЕСТВА АЛТАРЬ и изгнать торгующих из Храма!
Сергей Моисеев
Председатель правления
Харьковской областной
общественной организации
«Русь Триединая»
В Самарском Епархиальном Церковно-историческом музее открылась выставка, посвященная 65-й годовщине Победы в Великой Отечественной войне.
5 апреля, в понедельник Светлой седмицы, епархиальный музей открыл военную выставку, посвященную вкладу Самарской епархии в дело победы над фашизмом. В представленной вниманию самарцев экспозиции - материалы о наших земляках, служителях церкви - священниках, монахах и мирянах - участниках Великой Отечественной войны. А также более тридцати рисунков и плакатов народного художника СССР и лауреата двух государственных премий, участника войны, Николая Николаевича Жукова.
Центральный зал Самарского Епархиального Церковно-исторического музея, располагающегося в здании Самарской Православной Духовной семинарии, не смог вместить всех желающих присутствовать на открытии - пожилых людей, видевших войну своими глазами, вездесущих журналистов, старающихся поймать интересный момент, и совсем юных посетителей: от девочек-школьниц до юношей-семинаристов. Выставка и впрямь получилась интересной. И очень светлой.
И трудно сказать, что здесь привлекало больше. Работы известного художника Николая Николаевича Жукова, прошедшего всю войну с карандашом в руках, делавшего все зарисовки с натуры, на передовой линии фронта? Или военные награды на скромных священнических рясах? Или - само ощущение Великой Победы, пришедшейся тоже на Светлую седмицу далекого уже 1945 года?
Открывал выставку Архиепископ Самарский и Сызранский Сергий.
- Именно вера всегда помогала перенести все испытания и невзгоды, победить врага, - подчеркнул в своем приветственном выступлении Владыка Сергий. - Безусловно, без обращения нашего народа во время войны к вере невозможно было бы победить фашистов. Атеистическая пропаганда не до конца разрушила то, что было заложено в народе нашими предками. И советское правительство тоже признало важную роль Церкви, поэтому были открыты храмы. Победа для меня - прежде всего, это чувство радости за наш народ, который победил. Поражаюсь мужеству и терпению наших людей, которые, несмотря ни на что, сохранили веру, любовь к Родине. Они - пример для молодого поколения. Мы должны о них помнить.
При входе в зал в глаза бросается выложенная четкими буковками на белой стене молитва о победе русского оружия, которая читалась за каждой Литургией в тяжелые военные годы. На стенах - рисунки и плакаты, многие из которых знакомы нам с детства, со страниц букварей и первых школьных учебников. Простые лица солдат, натруженные руки матери, закрывающие лицо в слезах, очень много детей. Разных - суровых подростков, идущих с завода, милых малышей, укутанных в мамины шали… Васильки в солдатском котелке… Все эти вещи были привезены из Москвы, из студии
Художника Жукова называли снайпером в рисунке. Его военные плакаты давно уже стали классикой жанра. С 1943 года Николай Николаевич возглавлял студию военных художников. Участники этой студии выезжали на фронт и там делали зарисовки. Рисовали все, что видели, работали на передовой. Сам он писал в любых условиях. Научился даже рисовать в морозы в варежках. Он любил людей, и главный герой его рисунков - это русский солдат, русская женщина-мать. Каждый рисунок - уникален. И каждый - дышит жизнью.
А рядом с рисунками - витрины, в которых собраны подлинные награды, вещи, фотографии наших земляков, прошедших фронт и посвятивших дальнейшую жизнь служению Церкви. «К сожалению, удалось найти не так много материала, - говорит директор музея Ольга Ивановна Радченко. - Но то, что мы нашли, способно рассказать многое о наших земляках. А наша с вами задача, задача всех современников, - не забывать о том времени, не забывать о тех людях, которые положили на алтарь Отечества свои жизни, свое здоровье, свое творчество, и передавать это последующим поколениям, для того, чтобы они знали, что Россия была, есть и будет».
Здесь представлены материалы о секретаре Куйбышевского Епархиального управления, а в последние годы жизни - старосте Вознесенского собора Самары Андрее Андреевиче Савине, который прошел всю войну и которого называли историей Самарской епархии.
Он был награжден орденом Славы III степени, медалями «За отвагу», орденом Красного знамени и другими.
Следующая витрина посвящена жизни и деятельности духовника Самарской епархии митрофорного протоиерея Иоанна Букоткина. Кавалер Ордена Славы, двух орденов Великой Отечественной войны, - отец Иоанн был известен тысячам самарцев как подвижник Православия, духовидец, старец, имеющий особый дар утешения. 8 мая этого года исполнится ровно десять лет со времени его кончины.
 |
|
Атака. 1944 г. |
Отдельная витрина посвящена монахине Лукине (Полищук), которая живет сейчас в богадельне при Вознесенском соборе в Самаре. Она прошла всю войну, окончила школу летчиков. Во время блокады Ленинграда ее с другими парашютистами несколько раз сбрасывали на лед Ладожского озера, чтобы они помогали переправлять помощь жителям блокадного города. Несколько раз приходилось приземляться прямо в воду. Двенадцать ее боевых подруг погибли там, а матушку Лукину, по ее собственному признанию, всегда спасала вера. О своем фронтовом пути она недавно подробно рассказала в газете «Благовест».
Выставка продлится до конца июня. Так что у каждого самарца есть возможность прикоснуться к подвигу своих земляков. Татьяна Горбачева 16.04.2010